— Поразительно! — Он повернулся к жене. — Грэг отвезет ее куда-нибудь в более тихое место.
— На корабль, — сказал Грэгори.
— Да, там отличная кухня, — подтвердил Батчер. — Вам понравится. Мои соболезнования. Увидимся завтра. — Он похлопал Сьюзен по руке, и супруги направились в зал.
— Ну, мы идем? — заторопил ее Хенсворд.
Сьюзен понимала, что как бы ни было трудно, но она должна извиниться перед этим человеком. Она почти не знала Сандры, а вот ему действительно вряд ли хотелось танцевать или просто обедать в веселой атмосфере.
— Извините, мистер Хенсворд, я не знала.
— А вы и не обязаны были знать, что в среду здесь обычно устраивают танцевальный вечер, — резко оборвал ее собеседник, а потом немного смягчился. — Кстати, мне бы хотелось, чтобы вы называли меня Грэгори.
Если Сьюзен и подумала, что его отношение к ней улучшилось, то ее надеждам тут же предстояло растаять.
Хенсворд угрюмо молчал всю дорогу, а в ресторане выбрал самый дальний столик. Сьюзен казалось, что он еще больше отдалился от нее.
Мужчина сделал заказ, а затем откинулся на спинку стула и стал внимательно разглядывать девушку.
— Сандра говорила, вы — художница?
— Да, кроме того, я преподаю рисунок в колледже. Вы говорили обо мне?
— Ей так хотелось… Она постоянно думала о вас в самом конце. — Лицо Грэгори посуровело, но он сделал заметное усилие, чтобы выглядеть спокойным. Слова Сьюзен задели его за живое. — Ее интерес был вполне объясним, не так ли? Вы талантливы?
Сьюзен не привыкла хвалить себя. К тому же смущенная его агрессивностью, она не знала, что ответить.
— Мои работы нравятся людям. По крайне мере, они их покупают. Вы живете в Уинсвиле, мистер Хенсворд?
— Да, мне принадлежит Уинсвил-холл.
— Так этот отель ваш?! — Сьюзен была потрясена. — Я не подозревала. Вы не похожи…
— … На человека, который может управлять отелем? — Грэгори закончил фразу за нее. — Да, не похож. Но я и не управляю. И кажется, я просил вас называть меня Грэгори. — Он пожал плечами. — В этом доме жила наша семья. Но потом мои сестры вышли замуж. А нам с отцом показалось бессмысленным занимать такой огромный особняк вдвоем.
— Но он великолепен! — запротестовала Сьюзен.
— Да, это так, — изобразил что-то вроде улыбки Хенсворд. — А вам не кажется, что с моей стороны было бы большим эгоизмом хранить это великолепие только для себя?
— А вы альтруист, мистер… — ответила на его улыбку девушка.
— Вы так думаете, Сьюзен? — он сделал акцент на ее имени.
Девушка было подумала, что он ее дразнит, так как улыбка на его лице казалась совершенно невероятной.
— Впрочем, это хороший бизнес. Отец перебрался во Францию, поэтому я выкупил его долю и сдал дом в аренду одному итальянцу, который хотел обосноваться в Англии. А вот и наш обед наконец.
Внезапная пауза в разговоре принесли Сьюзен огромное облегчение. Но когда, вернувшись в отель, Грэгори настоял на том, чтобы проводить ее в комнату, девушка немного занервничала. Она чувствовала, что ее поддерживает рука господина: ведь здесь уже он был хозяином. Грэгори открыл дверь и пропустил девушку вперед. На пороге она резко повернулась.
— Спокойной ночи, Грэгори, спасибо за обед.
— Мне кажется, я могу с уверенностью сказать, что удовольствие сегодня получил только я. — Он отдал ей ключ. — На всякий случай заприте дверь.
Когда он вышел, девушка повернула ключ в замке, и в тот же момент в коридоре раздался смех.
Отвратительный человек, сказала себе Сьюзен, но это не помешало ей всю ночь ощущать присутствие Грэгори Хенсворда в комнате.
Сьюзен была уверена, что пойдет дождь. В ее сознании похороны прочно ассоциировались с дождем. Но когда Грэгори остановил машину возле серой каменной церкви, на небе по-прежнему ярко светило солнце.
Здесь уже собралось много людей, и она чувствовала на себе пристальный взгляд десятков глаз, когда Хенсворд представил ее сначала викарию, а затем проводил на место в первом ряду. Сьюзен хотела отказаться, но момент мало годился для любых споров, поэтому она быстро опустилась на старинный стул. Грэгори сел рядом и передал ей листок с описанием церемонии. Несмотря ни на что, девушка была рада его присутствию: ей казалось, что она вот-вот сломается, но сила, излучаемая этим человеком, поддерживала ее.
После службы гости собрались в кремово-розовой гостиной дома Сандры на чашку чая. Грэгори не отпускал Сьюзен от себя ни на шаг и, стремясь удовлетворить вполне естественное любопытство жителей городка, представлял ее снова и снова: «Сьюзен Холлендер, племянница Сандры…» — как будто было очень важно подчеркнуть степень родства.
Беспрерывные рукопожатия и сочувственные улыбки воскресили воспоминания о похоронах мамы в холодное и сырое Рождество, которое совпало с ее двадцать первым днем рождения. Наконец люди начали расходиться, а Грэгори, куда-то на мгновение исчезнувший, опять появился рядом.
— Дэвид ждет нас в своем кабинете, Сьюзен.
Грэгори провел ее через зал в маленький кабинет, где адвокат Сандры уже подготовил все бумаги. Дэвиду Линтону Сьюзен уже представили, поэтому он улыбнулся ей, оторвавшись от документов.
— Садитесь, мисс Холлендер. Это не займет много времени. — Он посмотрел на вошедших поверх очков и, убедившись, что они готовы его слушать, начал оглашать завещание Сандры Милтон.
Чем дальше слушала Сьюзен, тем больше охватывало ее смущение. Помимо воли взгляд ее скользнул по застывшей фигуре Грэгори. Ей казалось, что он готов в любую минуту вскочить и крикнуть о несогласии с каждым словом последней воли покойной. Но он, похоже, уже знал содержание бумаги и поэтому молчал, однако в его недовольстве не приходилось сомневаться.